Война past perfect c present continuous

Почему 10 лет изучения английского в школе не приводят к умению общаться на иностранном языке? Интерес к теме подогрела одна знакомая, менеджер по персоналу крупной госкорпорации. Она посетовала: постоянно приходится искать переводчиков, хотя каждый сотрудник учил язык в школе, потом в вузе. Но когда устраиваются на работу, в специальной графе редко пишут: «Владею свободно». В основном: «Перевожу со словарем», а на деле языка не знают.

И ностранцы тоже удивляются: почему так часто нашим специалистам на международных встречах и конференциях нужны переводчики? Может, мы как-то особенно неспособны к языкам? Это притом что ситуация для преподавания в России комфортная: в обычной школе минимальная нагрузка 2—3 часа в неделю, классы делят на две группы. В Европе не делят, и часов меньше, но выпускники школ на английском говорят. У нас родители, которые хотят, чтобы дети знали иностранный, нанимают им репетиторов, записывают на курсы. Платят еще раз за то, что уже оплатили налогами. Что нужно поменять, чтобы преподавание английского в школе приводило на выходе к владению языком хотя бы, как говорят специалисты, на рабочем уровне?

Мы решили, что ответы на эти вопросы знают сами учителя, и попросили помочь нам организовать площадку для дискуссии на форуме преподавателей английского языка «E-mergingForum 4», который проводил Британский совет в рамках перекрестного Года культуры Великобритании и России.

На заявленную редакцией тему «Загадка английского языка в российской школе: что мешает нашим ученикам выучить его?» участники форума — учителя специальных и самых обычных школ; преподаватели вузов — языковых, технических, классических университетов; руководители и педагоги языковых курсов из Москвы, регионов и даже из бывших советских республик, — откликнулись активно. Задело.

Первый вопрос аудитории (более 100 человек):

— Есть ли репетиторы у ваших учеников?

Поднялся лес рук. Об отсутствии репетиторов «сообщили» только три руки.

— Почему родителям приходится нанимать репетиторов?

— Родители перестраховываются. Не доверяют школе, — рассуждает Татьяна Кузнецова, учитель из подмосковных Химок, методист и teacher trainer Британского совета. — А у школы проблема c кадрами. Но самый тяжелый для школы период, когда преподавателей катастрофически не хватало, — прошел. А репетиторство? Я как учитель, может быть, и не против. Но и здесь нужен профессионал. А если репетитор делает наперед с учеником задания, это очень мешает в классе: начинаем новую тему, а часть детей тоскует: с репетитором уже прошли.

— Вы согласны, чтобы вам помог хороший репетитор, но почему родители вынуждены заплатить кому-то за то, что входит в обязанности школы?

— На уровне школьных требований можно научить каждого. И этого будет достаточно для общения на бытовые темы с иностранцами.

Элеонора Дружинина, директор школы English First в Сочи, автор учебника по английскому языку для начальной школы «Милли» и пособия по межкультурному общению «Tolerance through Languages», тоже за репетиторство в 10—11-м классе, когда ребенок нацелен поступить в престижный вуз или учиться за рубежом.

— Но разве школа не может подготовить к поступлению?

— У нас есть стандарты, в них прописано, чего может достичь ученик. Эти стандарты ниже тех требований, которые предъявят абитуриенту, например, при поступлении в зарубежный вуз. Тогда ребенок приходит на курсы или к репетитору и понимает, зачем и для чего он занимается.

«Абитуриент никакой»

Поступление в заграничный вуз — это знание языка в совершенстве, для школы этот уровень, пожалуй, недостижим, но с будущего года начинается эксперимент: обязательный ЕГЭ по иностранному. Что греха таить, учителя в старших классах перестают обращать внимание на тех учеников, которые не собираются сдавать ЕГЭ по английскому. А выбирают этот экзамен пока немногие. И в те вузы, где ЕГЭ для поступления не требуется, «абитуриент приходит никакой».

— Он не готовился к ЕГЭ по иностранному, а нажимал только на те предметы, которые требует вуз, — утверждает Рыскуль Мусагулова, завкафедрой иностранного языка Московской академии водного транспорта. — А иностранный язык для капитана дальнего плавания — это не дополнительное образование: язык моря — английский.

С 2020 года ЕГЭ по иностранному языку должен стать обязательным для всех, как русский и математика. Валентина Сабанчиева, преподаватель Кабардино-Балкарского госуниверситета, участник проекта Британского совета «Северо-Кавказская инициатива», автор учебника «Tolerance through Languages», рассказывает, что ЕГЭ по иностранному, обязательный для всех, очень волнует родителей. Они считают, что одними школьными уроками не обойдешься.

Задачу не ставили…

Это страшновато не только родителям, но и учителям. Требования к ним умножатся, если все увидят результаты их учеников на ЕГЭ. Как они справятся? Но есть и другой вопрос: нужен ли всем английский в том формате, в котором он сейчас преподается в школе: много грамматики и совсем мало устной речи и письма?

Преподаватель Российской академии правосудия Надежда уверена, что нет.

— Меня задела даже формулировка темы нашей дискуссии: ах, какая загадка, почему мы не можем научить говорить?! Но где и когда учителю ставили задачу научить детей, студентов, взрослых — говорить на языке? Вы можете себе представить, чтобы завуч прорабатывала учителя: «Мария Васильевна, почему у вас дети не говорят?» Прорабатывают за то, как административную контрольную написали. А там грамматика. Да и родители берут репетиторов, как правило, не для того, чтобы дети говорили. Они хотят, чтобы дети к экзаменам подготовились. Только четверть родителей при этом хотят еще, чтобы дети выучили язык. А раз задача научить не стоит, многие учителя и не умеют этого делать: у них другие критерии успешной работы. Научу ли я своих учеников говорить — это мое личное дело. Если я считаю, что они у меня должны заговорить, я с риском для своей карьеры и отношений с начальством… буду ломать программу, добиваться, чтобы они это делали.

Красной ручкой

Елена Боровикова, руководитель проектов по образованию и преподаванию английского языка Британского совета, проработала много лет учителем в школе и уверена, что российская методика, на которой воспитаны учителя старшего поколения, имеет изъяны: «Долгие годы учили язык в теории и крайне мало применяли на практике. Это и понятно: из-за железного занавеса выглядывали единицы, для остальных международного общения в советские годы не было вообще. Прошло уже почти четверть века, границы открыты, но тяжелее железного занавеса оказалось преодоление самой сути нашего преподавания: стремление учителя поймать ошибки. Они подчеркиваются красным в тетрадке, за них бьют оценками. Если ученик отвечает устно и неверно построил фразу, не так употребил слово, учитель сразу прерывает: «Ошибка». У детей просто отбивают охоту говорить, да и писать. Даже студенты, заканчивая языковой вуз, боятся заговорить. Но, постоянно думая об ошибках, человек не начнет говорить бегло. Готовность заговорить и ощущение успеха — вот что должна дать школа, а не вечную боязнь ошибиться и панический страх из-за этого вступать в контакт».

А вот парадоксальное мнение: мы плохо учим иностранные языки, потому что у нас огромная страна. Преподаватель МВТУ им. Баумана Людмила Деуенова уверена, что каждый голландец знает английский потому, что с детства смотрит оригинальные фильмы на английском с голландскими субтитрами. Дублирования там просто нет. Субтитры читать надоедает, язык становится понятен. С коллегой согласен преподаватель Московского индустриального университета Сергей Ширяев: «Почему, несмотря на возросшую мотивацию, 20 лет открытых границ, люди так и не выучили иностранный? Идеология империи — барьер для изучения иностранного языка. Не случайно плохо владеют иностранными языками и жители США и британцы».

У наших детей есть мотивация: владение иностранным, прежде всего английским, — серьезное преимущество на рынке труда. Кроме того, дети много путешествуют по миру и хотят общаться свободно.

А учителя? Чтобы соответствовать этим запросам, им необходимы современные методики, учебники, формы проверки знаний. Те, кто съехался на форум Британского совета, — это учителя, которые ищут новые подходы к своим ученикам. Они имели возможность три дня с носителями языка — лучшими преподавателями из Англии — дискутировать на английском про современные методики: у Британского совета огромный опыт обучения английскому по всему миру.

Но учителя в России по закону не имеют права обучать по иностранным учебникам. А учебники, которые у нас одобрены и рекомендованы Минобром, откровенно устарели. Как рассказывает Елена Боровикова, у Британского совета есть глобальные учебники, но создание национальных — это перспективное направление. В создание линейки российских учебников Британский совет вложил около 1 млн фунтов: российских учителей учили в Англии тому, как это делается, а потом анализировали их продвижение в работе. 32 учителя-методиста — авторы линейки «Милли» и «Миллениум». Первые учебники были созданы в 2002 году, и многие школы уже работали по ним. Но в федеральный перечень на будущий учебный год эти учебники не вошли. Видимо, на этом доходном рынке побеждают не качеством. В числе разрешенных авторов оказались академики и вузовские преподаватели, которые в школе не работали и далеки от методик школьного преподавания. Что нам британский опыт, помноженный на методические находки наших учителей…

Людмила РЫБИНА

Безъязыкие

Война past perfect c present continuous

Петр САРУХАНОВ — «Новая»