Удмуртский спектакль нужен всему миру: интервью с удмуртским театральным режиссёром Ольгой Александровой

Уже завтра в ижевском театре-студии "Птица" актриса и режиссер из Москвы Ольга Александрова покажет свой моноспектакль «Три свадебных напева» по мотивам удмуртского фольклора. «Уралистика» встретилась с Ольгой Яковлевной и выяснила, почему вышло так, что талантливая удмуртка с огромным творческим багажом работает (в том числе над удмуртскими спектаклями) за пределами родной республики.

Ольга Александрова – это человек, который сделал себя сам. Когда в середине 80-х годов в ГИТИС набиралась удмуртская студия, она не прошла конкурс – зато самостоятельно поступила на режиссерский факультет Московского государственного института культуры и искусств (МГУКИ). В начале 90-х одна поставила моноспектакль «Три свадебных напева», с которым позже объехала всю Европу, а также показала его в Канаде и США. А в 2000-х из ничего создала и возглавила первый и единственный театр обско-угорских народов «Солнце» в Ханты-Мансийске.

 - Откуда берет корни ваша страсть к театру? Должно быть, вы родились в творческой семье…

 - Я с детства знала, что буду актрисой. Хоть родители и не были актерами, но оба – с высшим образованием. Мама по специальности химик, папа окончил сначала Можгинское педучилище, затем историко-филологический факультет пединститута, а потом поступил еще и в Казанский университет. У него были предпосылки блестящего ученого, но, к сожалению, в 31 год его не стало.

Из Сюмсинского района, где жила наша семья, мы с мамой и сестрой переехали в город –  тяжело было оставаться в Гуре после смерти папы. К тому же, мама хотела дать нам с сестрой хорошее образование.

Училась я в 56 школе (сейчас гимназия № 56) в Ижевске. Посещала балетный класс, театральные студии – то есть с самого детства шла к тому, чтобы стать актрисой.

 - Как, живя в городе, удалось не забыть удмуртский язык и сохранить в себе интерес к традиционной культуре?

 - Все лето мы с сестрой проводили у бабушки в Можгинском районе, в Чурайгурте. Там никто не разговаривал на русском, там я была абсолютной удмурткой. А в городе это было не принято афишировать. Это сейчас модно, а тогда не было должного самосознания, не было мощного финно-угорского движения.

Я всегда ощущала себя удмурткой, но говорила себе: «Ты удмуртка, Оля, поэтому у тебя должна быть твердая пятерка по русскому языку и литературе». И я действительно была лучшей ученицей в классе по гуманитарным предметам. Я взяла лучшее от родителей - папин гуманитарный ум и мамин сильный характер.

 - С чего началась ваша театральная карьера?

 - Началась она после школы. Не поступив в театральный институт в Москве, я пришла в наш ижевский театр кукол ученицей актерского состава. А вскоре меня уже перевели в актрисы. В 1984 году я, бросив филфак УдГУ, поехала учиться в Москву, в институт культуры (сейчас МГУКИ). В это же время в ГИТИСе училась студия из Удмуртии, я начала общаться с Татьяной Владыкиной (позже супруги Владыкины консультировали меня при создании «Трех свадебных напевов»), подружилась со многими ребятами, бегала к ним на занятия по мастерству актера…

 - И в Москве тянулись к удмуртам?

 - Так получилось. В актерской среде вообще оказалось много удмуртов. Например, сын Марии Дмитриевны Ишматовой и племянник писателя Геннадия Красильникова Александр Ишматов, человек с интереснейшей судьбой. Мы познакомились еще в конце 80-х, когда я, окончив институт, устроилась работать в Министерство культуры Удмуртии. В то время у него был любительский театр в селе Завьялове. И какой театр! Это была не низкопробная самодеятельность, а настоящий театр – они играли «Иуду Искариота»!

Позже Саша переехал в Москву и учился в ГИТИСе в мастерской Анатолия Васильева (выдающийся театральный режиссер, создатель единственного в своем роде театра «Школа драматического искусства»). Я старалась не пропускать ни одного показа на их курсе. Сашины однокурсники – востребованные режиссеры, многие возглавляют театры. Его потенциал тоже был очень велик. Закончив учёбу, он работал в «Школе драматического искусства» (ШДИ).

И вдруг, в один прекрасный день, он постригся в монахи и стал отцом Даниилом. Ушел на год в крупнейший монастырь страны – Даниловский, потом даже стал его настоятелем. А когда в ШДИ, на крыше театра, достроили церковь, только ему доверяли в ней служить.

Отец Даниил получил три высших образования, восстановил не один храм в России. Потом окончил аспирантуру в Белграде, в Черногории ему дали монастырь.

Сейчас он пишет докторскую диссертацию и живет на Афоне в Греции. Мы общаемся в соцсетях, он мой духовный отец.

Еще одна (на этот раз глазовская) удмуртка – Елена Ворончихина, которая после окончания Свердловского театрального училища уехала в Москву. Сначала она работала в театре кукол в Мытищах, потом стала прослушиваться в московских театрах, у Петра  Фоменко и он пригласил её в свой театр («Мастерская Петра Фоменко»), где она и сейчас играет.

Елена Охапкина (тоже из Удмуртии) живет в подмосковном Ногинске, стала заслуженной артисткой области.

Кстати, ее сестру Ольгу Ганеву я пригласила играть в молодежный театр «Иднакар». В постановке «Тристан и Изольда» у нее была главная роль Изольды.

 - Театр «Иднакар» - это ведь тоже ваш проект? Как он родился?

 - В середине 90-х я работала в очень известном московском театре «Тень», а новый, 1997, год приехала встречать в Удмуртию. Меня пригласили показать «Три свадебных напева»  в Доме молодежи. Тогда мной заинтересовалась директор Дома молодежи, замечательная Светлана Соколовская и вскоре предложила сделать свой театр на базе учреждения. Так появился молодежный театр «Иднакар».

Я выбрала и пригласила лучших актеров из театров Ижевска: и из национального театра (все ГИТИСовцы меня знали еще с Москвы), и из русского драматического. В 1998 году мы выпустили премьеру – спектакль «Тристан и Изольда». Первая часть была сделана по мотивам кельтской мифологии, а вторая – по удмуртской.  Тристан (только что окончивший ВТУ имени Щепкина Алексей Ложкин) стал  удмуртским батыром из древней Арской земли, который путешествовал в Корнуэлс. И при этом я не меняла классического сюжета.

Спектакль произвел фурор и собрал все возможные награды и положительные оценки критиков, мы показывали его и за рубежом, в Финляндии. Ижевские зрители его очень любили и бегали смотреть по несколько раз. Там звучали потрясающие песни и баллады, которые написал и пел вместе с Надеждой Уткиной, очень талантливый композитор – Игорь Шкляев.

А до этого, в 1994 году на фестивале в Финляндии я впервые показала свой моноспектакль «Три свадебных напева», меня сразу пригласили на другой международный фестиваль, в Турку. Потом было турне по Эстонии (15 спектаклей), по Норвегии – и так 20 стран и 10 лет беспрерывных разъездов.

Парадоксально, но в Хельсинки общество “Учителей родного языка” дали мне стипендию для того, чтобы я показала 15 бесплатных спектаклей в Удмуртии.

В 2000 году, когда Иднакар стали закрывать, я снова отправилась жить в Москву. Я уже закончила АПРИКТ и получила  второе высшее образование по специальности «Режиссура драмы» и какое-то время стажировалась в «Ленкоме» и в ТЮЗе.  Также я поступила заочно учиться в АПРИКТ снова, но уже в аспирантуру по специальности – «Теория и история искусства».

- Как вы оказались в Ханты-Мансийске?

- В 2002 году меня пригласили в Ханты-Мансийский автономный округ на финно-угорский фестиваль ремесел. После показа мне предложили сделать театр в ХМАО. Сначала я отнеслась к этому несерьезно – как у вас может быть театр, если у вас нет профессионалов? А у них действительно не существовало профессионального искусства. На фестивалях народы ханты и манси представляли только носители традиционной культуры – пели песни.

Потом меня все-таки уговорили. Я за вечер написала концепцию, меня привели к губернатору. Так я в 2002 году оказалась в Ханты-Мансийске и до 2011 года работала директором, художественным руководителем Театра обско-угорских народов «Солнце». За это время мы выпустили 10 спектаклей, ездили по Европе и США, дважды выступили в Кремле.

 - Если вас пригласят работать в Национальный театр Удмуртии, вы поедете? Есть ли у вас какие-то задумки?

 - Поеду.  Я бы очень хотела сделать спектакль с молодой труппой театра. В Щепкинском институте, в Москве, видела два их дипломных спектакля. Я бы поставила удмуртского «Пер Гюнта». Пер Гюнт проходит все три мира, как и любой герой любого национального эпоса, а не только норвежского.

У меня мифологическое мышление, любой материал  я переношу на фольклорную почву. Если бы я продолжала работать в Ханты-Мансийске, то, например, «Ромео и Джульетту» я бы делала как битву двух родов – ханты и манси.

В удмуртском театре потрясающие, уникальные «старики» - я бы мечтала и на них спектакли сделать. Такой материал пластом лежит, не используется! Мне бы очень хотелось на народную артистку Веронику Садаеву поставить «Дом Бернарды Альбы» Федерико Гарсиа Лорки - такая роль! Получилась бы испано-удмуртская история. Также, я знаю, что ей очень нравится пьеса Касоны “Деревья умирают стоя”.

 - Как воспримет такой спектакль обычный зритель? У нас очень настороженно относятся к экспериментам. Не боитесь, что зритель не оценит?

 - Я никогда никого и ничего не боюсь. Когда-то мне сказали: «Оля, зачем ты делаешь удмуртский спектакль? Он нужен трем удмуртам».  И что в итоге? Он стал нужен всему миру, я проехала около 20 стран, возила его почти на 70 фестивалей. Я проехала по деревням. Я прошла народ – от эстонцев в детском саду до дома престарелых. Такой спектакль – для всех категорий, для всех национальностей, для всех языков.

Во всех пионеров, кто делает новое дело – бросают камни!  Я всегда была этим пионером. Не трогайте наш священный фольклор своими грязными удмуртскими руками! Вы не ханты и не манси, не смейте это делать, вы не сможете», - так говорили мне в ХМАО поначалу. Результат не оправдал их ожиданий, и слава Богу. Театр получил признание, любовь зрителей и успех.

Что понимать в этническом театре? Песни, танцы, молитву, заговор? Все и так понятно.

 - Чем вы занимаетесь сейчас?

 - Я преподаю режиссуру народной художественной культуры в АПРИКТ, где закончила аспирантуру. Делаю сразу 2 новых моноспектакля: один – детский, про Батыров из племени чудь, а другой – взрослый, про три воплощения Кылдысина из удмуртской мифологии.

Я свободный художник, показываю спектакли в Москве – но не так часто, как бы хотелось. Поэтому я открыта для сотрудничества.

В прошлом году меня пригласили на Бурановский фестиваль в Удмуртию. Я с удовольствием съездила и поняла, что в Удмуртии меня еще не забыли.

Удалось наконец познакомиться и поговорить с министром культуры, Дмитрием Ивановым. Я очень благодарна, что он принял меня и выслушал. У меня даже появились кое-какие задумки и планы.

Если меня не пригласит на постановку удмуртский национальный театр, я пойду в любой другой – и там поставлю то, о чем мечтаю. Я смогу реализовать свои творческие идеи с любыми актерами, в любом театре и в любой стране - но, опять же, больше всего пользы я бы принесла нашему национальному…

Алёна Кабанова